Рождество в московских музеях

ЮБИЛЕИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, СИНОДАЛЬНОГО ХОРА И НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ

Петровская эпоха, основательно перетряхнувшая складывавшийся веками жизненный уклад Отечества, воспринимается и сегодня неоднозначно. Но ее мощное наследие, в том числе в культурном пространстве, вне всякого сомнения. Об этом свидетельствуют три совершенно, казалось бы, разные выставки, посвященные связанным с деяниями Петра I (350-летие со дня рождения которого мы отметим в наступившем году) грандиозным датам.  PDF-версия.

Три века русской елки

Московский государственный объединенный музей-заповедник.

Проспект Андропова, 39. До 31 января.

Собранная куратором выставочных проектов МГОМЗ Натальей Полонниковой в Малом зале Дворца царя Алексея Михайловича экспозиция из предметов 16 государственных коллекций по определению не могла получиться масштабной. Однако лаконичный стиль подачи побуждает размышлять не только о связанных с календарными перипетиями особенностях празднования Нового года в разные исторические эпохи, но и о взаимосвязи этого дня с Рождеством Христовым и о месте, которое один из главных атрибутов конца декабря — еловое дерево — занимало в массовом сознании наших предков.

Широко известен момент, начиная с которого в российском гражданском обиходе высочайшим повелением вводилось новое летосчисление от Рождества Христова. Соответствующий указ, которым Петр I повелел также украшать дома, трактиры и улицы еловыми ветвями, увидел свет 20 декабря 1699 года. Но, оказывается, ему предшествовал подписанный самодержцем днем ранее «рабочий» документ: «О Новом годе внесть, где пристойно. Сего генваря перваго дни начать Новой год, праздновать 1 генваря, которой пред сим отправляли сентября 1» (слева на полях пометка писца: «сделано»). Этот Указ — премьера публичного экспонирования: в Российском государственном архиве древних актов его подлинник обнаружили только что, как раз при подготовке этой выставки.

— Поначалу речь шла не о новогодних елях, а только о ветвях. Традиция встречать Рождество украшенной игрушками елкой завоевывала Россию очень медленно. Начался этот процесс с провозглашением Российской империи около трех веков назад, — рассказывает Наталья Полонникова. — Завершился же он только в XIX столетии, чему немало способствовала императорская ­семья. Супруга Николая I Александра Федоровна с детства видела украшенные елки в Пруссии, поэтому начиная с рубежа 1810–1820-х годов елки в великокняжеских и царских покоях ставят ежегодно. Полностью эта традиция оформляется к середине позапрошлого столетия: первый известный нам печатный документ о том, как наряжали елки в дворянских семьях, мы демонстрируем в изданной типографией МВД России в 1848 году книге Александра Терещенко «Быт русского народа». При этом связанные с новогодней елкой обычаи и ритуалы считались исключительно городскими. В деревенском же обиходе главным оставалось рождественское колядование, продолжавшееся затем все Святки. Конечно, Рождество с его сакральным значением второго по важности из всех христианских праздников было вне конкуренции.

Во многих европейских языках словосочетание «новогодняя ель» буквально звучит как «рождественское древо». В России иначе, да и в храмовом пространстве елки к Рождеству появляются уже на памяти нынешнего поколения, в постсоветское время. До революции представить такое было невозможно. Ведь «старый» Новый год отмечался, когда Святки уже вовсю шли, а сам этот праздник воспринимался как исключительно светский «аккомпанемент» ко дню памяти Обрезания Господня и Василия Великого. Разумеется, ему сопутствовали пышные балы, богатые обеды, горы подарков, и все это великолепие обеспечивала соответствующая инфраструктура дореволюционной России (поздравительные открытки семьи святых царственных страстотерпцев также представлены в экспозиции). Кстати, и елку-то диктатура ­пролетариата отменила вовсе не потому, что та олицетворяла прежний строй.

— Новый год советская власть не запрещала — просто не поощряла. А елки в 1920-х годах сошли на нет с окончанием нэпа: некому было выпускать новогодние украшения. Мелкие предприятия исчезли, а большие промышленные мощности государственные инстанции переориентировали под иные производственные цели, более насущные, — замечает Наталья Полонникова.

Российская империя

Государственный исторический музей.

Площадь Революции, 2/3. До 1 марта.

Всероссийским императором Петр Великий провозгласил себя 22 октября 1721 года после триумфальной победы в Северной войне и заключения Ништадтского мира со Швецией. Начался почти двухвековой период имперской России — важнейший в истории страны, попытку осмысления которого языком экспозиции предпринимает Исторический музей. Здесь демонстрируются парадные портреты российских самодержцев, военные и придворные мундиры, награды за заслуги перед Отечеством и императором, церковная утварь и предметы храмового убранства. Большинство из четырех сотен музейных экспонатов демонстрируются впервые.

— Для Русской Православной Церкви этот период ознаменовался тем, что было упразднено патриаршество, и глава государства управлял Церковью через своего обер-прокурора. Все решения о назначении епископов, о награждении принимались от имени Его Императорского Величества. А восточные патриархи, обращаясь к Священному Синоду Русской Православной Церкви, называли этот коллективный орган управления «дорогая Сестра во Христе», потому что слово «синод» в греческом языке женского рода, — напомнил на открытии выставки председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион. — Мы часто критикуем этот период жизни Церкви. Но мы не должны забывать, что и для Русской Православной Церкви это также было время расцвета, когда она пользовалась большими возможностями, обладала значительной степенью свободы: государство, которое ее контролировало, было православным. Этот период для Церкви ознаменован ростом числа приходов и монастырей, жизнью и деятельностью таких выдающихся людей, как преподобный Серафим Саровский, святитель Филарет Московский, святой праведный Иоанн Кронштадтский. Поэтому, конечно, этот этап российской истории мы воспринимаем с глубокой благодарностью Богу.

Глагол таинственный небес

Государственный центральный музей современной истории России.

Тверская ул., 21. До 23 января.

У Синодального хора — одного из ведущих певческих коллективов Русской Церкви — тоже трехвековой юбилей. Прежде он назывался Митрополичьим хором и Патриаршим хором певчих дьяков и подьяков; Синодальным хором он именуется с начала XVIII века. Эволюцию певческого коллектива за этот период иллюстрирует подготовленная Елисаветинско-Сергиевским просветительским обществом, Российским национальным музеем музыки и Фондом содействия возрождению Синодального хора экспозиция в пяти музейных залах.

Акцент здесь сделан на времени творческого расцвета Синодального хора. Это конец XIX столетия, когда его взяла под августейшую опеку великокняжеская чета Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны Романовых. Хор начал вести активную концертную и гастрольную деятельность, сотрудничал с ведущими композиторами, писавшими духовную музыку, такими как Петр Чайковский, Сергей Рахманинов, Александр Кастальский, Александр Гречанинов, Павел Чесноков, Александр Никольский. Певческий коллектив сопровождал значимые государственные и церковные события не только в России, но и за рубежом, выполняя важную просветительскую миссию. В годы Первой мировой войны Синодальный хор принимал участие в молебнах о русской армии, давал благотворительные концерты, пел на освящении создаваемых для нужд фронта учреждений и лазаретов.

— Десять лет по патриаршему благословению я тружусь над возрождением Московского Синодального хора, — говорит его регент Алексей Пузаков. — Сейчас в составе коллектива 80 певчих. Помимо участия в больших церковных торжествах, мы поем за богослужениями в московском храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и ведем обширную концертную деятельность (в географии наших гастролей — свыше четырех десятков стран по всему миру).