ЦВ № 13-14 (410-411) июль 2009 / 12 июля 2009 г.
http://www.e-vestnik.ru/culture/zayavlenie_uchastnikov_v/
На конференции состоялось рассмотрение и обсуждение проекта изменений и поправок в ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» и в отдельные законодательные акты Российской Федерации», внесенного в Государственную Думу Российской Федерации депутатами Журовой С.С., Ивлиевым Г.П., Плескачевским В.С., Плигиным В.Н., Федоровым Е.А., Крашенинниковым П.В., Пановым В.В., Драпеко Е.Г., Степановой З.М., Тягуновым А.А., Головневым В.А., Кущевым В.М., Кобзоном И.Д., Новиковым Д.Г., содержащего изменения и поправки к Федеральному закону № 73-ФЗ и к ряду других федеральных законодательных актов. По проекту вносимых изменений высказаны следующие основные замечания.
Глубоко ошибочной является концепция законопроекта, отождествляющая культурное наследие с недвижимым имуществом. Наследие служит основой самоидентификации народов Российской Федерации вне зависимости от его имущественного ценза. Например, Куликово поле — это не просто земельный участок, его кадастровая стоимость никогда не будет адекватной его исторической ценности. Какова будет стоимостная оценка шедевров каменного и деревянного зодчества, мемориальных музеев-усадеб, воинских захоронений Великой Отечественной войны, древних селищ и городищ, культурных ландшафтов, мест бытования народных художественных промыслов? Именно главную — нематериальную — составляющую памятников истории и культуры авторы законопроекта, озабоченные скорейшим введением наследия в торговый оборот, попросту не замечают.
Сказанное не отрицает задач урегулирования имущественных прав в отношении памятников истории и культуры, которые обладают в то же время качествами имущества. Но категорически неприемлемо сводить все многообразие проблем сохранения культурного наследия к теме имущественных отношений.
Заложенный в концепции законопроекта «штучный» подход (здание, земельный участок) объективно, то есть независимо от воли авторов, направлен против сохранения таких особых видов культурного наследия как исторические города и сельские поселения, достопримечательные места и историко-культурные заповедники. «Штучный» подход влечет за собой уничтожение исторической среды памятников, утрату исторического облика древних городов и сел в их единстве с природным окружением.
По всему тексту «поправок» к закону понятие территории объектов культурного наследия заменено понятием земельных участков, что является грубой смысловой подменой и имеет крайне негативные для наследия правовые следствия. Территория — объект ведения, а не имущественного права, как земельный участок. Земельные участки — лишь часть территориального комплекса, исторически и пространственно связанного с объектом культурного наследия и обеспечивающего его целостную сохранность.
Законопроект допускает недопустимое — законодательно обеспечивает тотальную замену подлинных памятников истории и культуры «новоделами», то есть муляжами и макетами в натуральную величину.
Законопроект вносит категорически неприемлемое «изменение» в один из важнейших принципов действующего закона, касающийся объектов религиозного назначения. По законопроекту получается, что передавать в собственность религиозным организациям храмы и монастыри по-прежнему разрешается, но использовать их по прямому назначению нельзя, а «исключительно в музейных, культурно-просветительных, учебно-воспитательных целях». Последствия данного «нововведения» вполне предсказуемы.
В законопроекте совершенно не учитывается география объектов культурного наследия. Требования, обременения и льготы одинаковы как для столиц и региональных центров, так и для малых городов и удаленных депрессивных районов. А ведь объекты культурного наследия, нуждающиеся в сохранении и реставрации, находятся не только в зонах сосредоточения финансовых потоков. Значительная их часть расположена в местностях, не имеющих пока инвестиционной привлекательности, в муниципальных образованиях с нищенскими бюджетами и малообеспеченным населением, не способным выполнить предусмотренный объем требований. Законопроект обходит эту ситуацию стороной, вносимые «поправки» не содержат никаких рамочных установок на этот счет.
Можно сделать вывод, что узкая «имущественная» концепция законопроекта, использование недопустимых принципов и подходов к сохранению наследия противоречат целям и задачам памятникоохранного законодательства, обнаруживают равнодушие авторов и к самому наследию, и к его сохранению, ведут к замене подлинного наследия фальшивым, настоящих ценностей — ценой. Вопрос о целях и концепции подобного законопроекта, его необходимости и своевременности должен подлежать дополнительному широкому обсуждению и профессиональной историко-культурной экспертизе.
Публикуется в сокращении
© Журнал Московской Патриархии и Церковный вестник, 2007-2011