![]()
Родом угреня
Борисоглебский монастырь в Торжке, основанный около 1038 года, — древнейшая обитель на нашей земле, сыгравшая важную роль в распространении христианства на Руси. История монастыря неразрывно связана с его основателем — преподобным Ефремом Новоторжским, 450-летие обретения мощей которого отмечается в июне этого года. Проанализировав различные источники и документы, российский ученый предлагает свою трактовку событий жития подвижника. Действительно ли Ефрем и его братья прибыли на Русь, как считается, из Венгрии, мог ли преподобный построить каменный храм во имя Бориса и Глеба, а также о том, почему святой Ефрем, скорее всего, был убит, «Журналу Московской Патриархии» рассказал научный сотрудник Всероссийского историко-этнографического музея, кандидат филологических наук Виктор Кузнецов. PDF-версия.
23 июня 2022 г. 17:00
Сосуд благодати полный и преизливающийся В этом году Русская Православная Церковь отмечает значимую юбилейную дату — шесть столетий со дня обретения святых мощей Игумена земли Русской, всея России чудотворца преподобного Сергия. В посвященном ему каноне приводятся удивительные слова: «...честныя твоя мощи, яко сосуд благодати полный и преизливающийся, нам оставивый». К этому сосуду благодати из века в век прибегали и прибегают в своих нуждах и болезнях сотни тысяч православных верующих, всегда находя в нем духовную опору и поддержку. За шесть веков у мощей преподобного Сергия сложилась своя история, о которой «Журналу Московской Патриархии» рассказал насельник Свято-Троицкой Сергиевой лавры, исполняющий обязанности настоятеля храма Преображения Господня — Патриаршего подворья в Звездном городке, иеромонах Пафнутий (Фокин). PDF-версия.
5 июня 2022 г. 11:00
Религиозность и опасные грани секуляризма Для Русской Православной Церкви время петровских преобразований было связано со многими печальными событиями, имевшими, как мы сейчас видим, самые драматические последствия для национальной истории. Среди этих событий, в частности, упразднение патриаршества и создание подконтрольной государству синодальной системы управления Церковью, которая действовала фактически более двухсот лет. Но самое главное, с началом секуляризационных процессов, запущенных Петром Первым, русская культура потеряла внутреннюю цельность. Отныне она стала делиться на культуру церковную, ассоциированную с многовековыми духовными традициями, и культуру светскую, воспринимаемую простыми обывателями как прогрессивную культуру просвещения. Плоды столь плачевного разделения мы, к сожалению, пожинаем до сих пор. PDF-версия.
17 мая 2022 г. 14:00
Марина Викторовна Творогова Дизайнер-верстальщик «Журнала Московской Патриархии». 11.12.1949–31.03.2022
9 мая 2022 г. 13:00
Шуйское дело: от приговора до канонизации Ровно век назад, 10 мая 1922 года, были расстреляны протоиерей Павел Светозаров, иерей Иоанн Рождественский и мирянин Петр Языков — главные обвиняемые по так называемому Шуйскому делу. События в этом уездном городе Иваново-Вознесенской губернии стали самым масштабным примером гражданского сопротивления изъятию церковных ценностей, а Воскресенский собор с одной из самых высоких православных колоколен в мире стал знаковым местом трагедии русского Православия в ХХ веке. О трагических событиях в Шуе в марте 1922 года и о том, почему этот акт неповиновения властям и последовавшее за ним письмо В. И. Ленина членам Политбюро в какой-то мере стали переломными в отношениях государства и Церкви в Советской России, «Журналу Московской Патриархии» рассказал доктор исторических наук, профессор Шуйского филиала Ивановского государственного университета Юрий Иванов. PDF-версия.
9 мая 2022 г. 12:00
Главный упор — на Москву Перед изъятием церковных ценностей не устояли даже кремлевские соборыНачавшаяся в феврале 1922 года кампания по изъятию церковных ценностей не могла обойти стороной Москву. В феврале Патриарх Тихон издает воззвание к приходам и пастве — жертвовать драгоценные церковные вещи, не имеющие богослужебного употребления. Вскоре в газете «Известия» публикуется декрет ВЦИК «Об изъятии церковных ценностей для реализации на помощь голодающим». В ответ Патриарх пишет новое послание, где прямо говорит, что декрет призывает изымать из храмов в том числе и священные сосуды, а это является актом святотатства. Архиепископ Крутицкий Никандр (Феноменов) собирает благочинных города и зачитывает патриаршее послание, а также в распечатанном виде раздает его для ознакомления на приходах. Как проходила кампания по изъятию церковных ценностей в древних московских храмах и как на нее реагировали москвичи, «Журналу Московской Патриархии» рассказывает историк-архивист, автор книг по истории Москвы и ее храмов Леонид Вайнтрауб. PDF-версия.
18 апреля 2022 г. 17:00
Небесный заступник Тюменского края Двадцать девятого декабря 2021 года Священный Синод включил имя священника Михаила Красноцветова в поименный список Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской (журнал № 111). Прославлению священномученика Михаила предшествовала подготовка необходимых документов и материалов, которая была предпринята несколько лет назад. Большую помощь на начальном этапе работы оказали потомки отца Михаила: его внук — настоятель Казанского собора в Санкт-Петербурге протоиерей Павел Красноцветов († 2019), правнук — настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского в Роттердаме (Нидерланды) протоиерей Григорий Красноцветов († 2017), правнучка — монахиня Серафима (Каменяка), предоставившие документы, фотографии и другие ценные материалы из семейного архива. Основными источниками биографических сведений о священномученике послужили воспоминания членов семьи Красноцветовых, опубликованные в книгах «За все благодарите» и «В руку Твоею жребий мой». PDF-версия.
8 апреля 2022 г. 14:00
Митрополит Бориспольский и Броварской Антоний: «Возделывая ниву Господню» Священномученика Владимира Киевского иногда называют первомучеником ХХ века. Подобно тому как в 988 году при святом равноапостольном князе Владимире вера Христова из Киева распространилась по всей Руси, так и в 1918 году с убийства митрополита Владимира Киевского начался смиренный и в то же время торжественный путь мученичества и исповедничества за веру Христову в ХХ веке. В этом году исполняется 30 лет со дня прославления митрополита Владимира в лике священномучеников и обретения его мощей в Ближних пещерах Киево-Печерской лавры. О жизни и подвиге святого «Журналу Московской Патриархии» рассказал митрополит Бориспольский и Броварской Антоний. PDF-версия.
22 марта 2022 г. 13:00
Как сначала предали забвению, а потом нашли патриаршую могилу Век назад, весной 1922 года, Патриарх Всероссийский Тихон прибыл на поселение в кельи возле Тихвинской надвратной церкви Донского монастыря. Но не как Предстоятель самой многочисленной Православной Церкви на свете, а как арестант, заключенный под стражу богоборческой властью, и подследственный по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей. Семьдесят лет спустя, в феврале 1992 года, в той же обители были обретены мощи прославленного Церковью в лике святителей первоиерарха. Событие это было сколь чудесным, столь и малоожидаемым. PDF-версия.
22 февраля 2022 г. 10:30
Патриарх Тихон сплотил вокруг себя защитников Церкви, благодаря которым она вынесла самые лютые гонения Секретарь Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата по межрелигиозным отношениям, автор монографии «Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России, и его время» священник Димитрий Сафонов — о том, кто объявил святителя Московского Тихона врагом Советов номер один, почему степень почитания этого святого несоразмерно мала по сравнению с его значением в истории и как «церковный нэп» помог верующим. PDF-версия.
4 февраля 2022 г. 16:30
|
![]()
ЦВ № 13-14 (266-267) июль 2003 /
10 июля 2003 г.
ТатенькаДивеевская инокиня Евдокия девочкой участвовала в Саровских торжествах 1903 года. После октябрьского переворота 45 лет прожила в московской семье Мартыновских-Золотовых и фактически спасла ее от голода в военные и послевоенные годы. Она молилась о своих тогда еще совершенно не церковных благодетелях. Сегодня о ней вспоминают с благодарностью и любовью Инокиня Евдокия умерла в 1981 году, когда ей было 93 года, а мне — 13. Она ухаживала за моими прабабушкой и прадедушкой, вырастила моих маму, дядю и меня. Она каждый день гладила мне к школе белую рубашку и пионерский галстук. А каждое воскресенье и по всем праздникам одевала свое лучшее, наименее залатанное пальто, брала с собой складной стульчик и шла в церковь, чтобы вернуться оттуда совершенно сияющей и радостной. "Ушла в церков", — писала она своим корявым почерком записочку и оставляла ее на кухонном столе, — как будто, продрав глаза поздно в выходной, мы могли сомневаться, где она. Что может быть интересного читающей публике в жизни этой простой русской женщины? Никаких неизведанных страниц церковной истории скудные воспоминания об инокине Евдокии приоткрыть не могут, да и не влияла она никак на жизнь Церкви или нации. Она была обычной церковной старушкой, какие и составляли подавляющее большинство угнетенной Русской Православной Церкви в советское время. Однако, вспоминая сегодня Евдокию Ивановну, понимаешь, к какому великому подвигу любви и служения ближнему довелось прикоснуться. И задумываешься о том, какой далекой от сегодняшнего интеллектуально-околоцерковного мифотворчества была ее крепкая и целостная православная вера. В семье ее племянника, железнодорожника из раскулаченных, ее звали тетя Душа. В Дивеевском монастыре — Дуня Беленькая. Конечно, как звали ее в иночестве, я тогда не знал. Но когда летом 1992 году мы с отцом приехали в Дивеево и меня проводили к схимонахине Маргарите — единственной монахине из старого монастыря, помогавшей восстанавливать обитель, — она спросила строгим голосом: "Дуня Беленькая или Дуня Черненькая?" Я ответил, что точно сказать не могу, знаю только, что она вышивала. "Вышивала? Тогда Дуня Беленькая", — уверенно сказала матушка. Позже выяснилось, что моя мама знала об этом ее монастырском имени. А у меня уже не могло быть никаких сомнений в том, что матушка Маргарита действительно вспомнила нашу няню. У нас в семье ее звали Татенька. Когда в 1941 году семья уезжала в эвакуацию в Томск вместе с 1-м Государственным подшипниковым заводом, домработниц брать с собой не разрешалось — только родственников. И мой дедушка, инженер Дмитрий Михайлович Мартыновский, записал ее как "тетю". Чья тетя — непонятно, но все-таки тетя. И в Томске, чтобы соседи ничего не заподозрили, ее звали "тетенька". А когда моя мама, Екатерина Дмитриевна, родившаяся в московском бомбоубежище 31 июля 1941 года, начала в эвакуации говорить, то называла ее "Татенька". Так и повелось. Татенька, вернее Дуня Фролова, родилась 31 июля (13 августа) 1888 года в селе Чепурновка, что ныне в Ковылкинском районе Мордовии, а тогда относилось к Нижегородской губернии. Она закончила четыре класса церковно-приходской школы и "писала без ошибков", как она говорила. Очень хотела учиться дальше, но такой возможности не было. Когда ей было 12 лет, умерла ее мама, и отец отдал ее на воспитание в Дивеевскую обитель — за три года до того, как Саров стал центром всероссийских торжеств. В Петергофе Дуня была под началом строгой матушки Феофании. В отличие от ее родной сестры игумении Александры, вызывавшей у Дуни безмерное уважение, матушка Феофания, по моим смутным воспоминаниям о Татенькиных рассказах, вызывала скорее страх. С особой любовью вспоминала Татенька о царевнах, которые, по всей видимости, нередко бывали на подворье. О монастырской жизни она рассказывала достаточно много. Но в памяти больше всплывают рассказы о сельских работах, как сестры сами жали и молотили. "Мы полностью себя обслуживали", — не без гордости заявляла Татенька. Нам она никогда не рассказывала о своем постриге. Но помню, с каким почтением говорила о тех матушках, которые были пострижены в мантию и к коим она не относилась, хотя и называла себя "монашенкой". Вскоре после революции Татенька вернулась в Дивеево и прожила там до закрытия монастыря в 1927 году. Затем она провела два года в арзамасской колонии. "Нас не посадили, нас изолирвали", — говорила она. Начальник тюрьмы и особенно его жена были люди добрые и к монахиням относились хорошо. "Нас называли матушками", — говорила Татенька. А матушки семью начальника обшивали и вышивали для них. В 1936 году Евдокия Ивановна пришла домработницей в семью моего прадедушки, бывшего полковника, а затем комбрига красной армии Андрея Николаевича Светозарова и его жены Надежды Семеновны. Зедсь она и осталась. Кто знает, что было бы с нашей семьей в войну, если бы не она. В товарном вагоне, в котором мою маму весь второй месяц ее жизни везли из Москвы в Томск (какие тут шансы выжить?), Татенька бегала на станциях за кипятком и однажды чуть не отстала от поезда. В военном городке под Томском, где расположился эвакуированный завод, она посадила огород, чего не умели ее интеллигентные подопечные, и ходила пешком за десятки километров на промысловый сбор грибов или менять вещи на продукты по деревням. Это же приходилось делать и в послевоенной голодной Москве, наряду с многочасовым стоянием в очередях. "Она была удивительно практичным человеком, — вспоминает моя мама, пианистка Екатерина Дмитриевна Мартыновская, — занимала несколько очередей одновременно, брала меня с собой, чтобы где-то достать чего-то больше, иногда устраивала целое театральное представление на базаре, кричала: детей кормить нечем!". Да и в пору моего детства, в семидесятые годы, никто из нас не проводил столько времени в очередях, сколько она. Она пекла замечательные блины и пироги — каждый раз "в последний раз". Запасала яйца задолго до Пасхи, просвечивая их лампочкой (до сих пор не знаю зачем), а потом красила луковой шелухой и выкладывала в пророщенный овес. Мяса она не ела вообще, а в пост питалась только жидким супчиком с одной картошкой. Готовя скоромное для нас, она никогда не пробовала, что готовит, и однажды приготовила целый обед с содой вместо соли. Всю жизнь она ходила в тот храм, в какой сподручней. Пока семья жила на Балчуге, ходила в Скорбященский храм на Большой Ордынке. Когда переехали на Ломоносовский проспект — ездила в Николо-Кузнецкий, потому что это было удобно — на трамвае прямо от дома до порога храма. Никаких обсуждений предпочтения одного храма перед другим или одного батюшки перед другим я никогда от нее не слышал. Раз в год или чуть реже она ездила "к Сергию" в Загорск, и каждый раз это было большое событие. Молилась она каждый день — и на коленях, и стоя, и сидя, и лежа. "Я пойду читать", — говорила она. У нее была большая ветхая Псалтирь на церковно-славянском, маленький дореволюционного издания Молитвослов, такое же Евангелие, акафист преподобному Серафиму и какие-то рукописные, в школьных тетрадочках, службы. В руках у нее всегда, если она не работала, были шерстяные четки. В углу над кроватью висела икона Благовещения, а в шкафчике одна полка была отведена святыням. Там, среди бумажных иконок, в баночке со святой водой лежал кусочек гранита — осколок камня, на котором молился преп. Серафим. Рядом в картонной коробочке — зашитая в марлю трава с Канавки Божией Матери. Мы всегда знали, что их надо будет положить ей в гроб. Говела Татенька и причащалась несколько раз в году. Однажды рассказывала о своем потрясении, когда почувствовала причастие физически как Плоть Христову: “Прямо Тело!” — восклицала она. Она избегала разного рода регистраций и прочих соприкосновений с властями, когда этого можно было избежать, и с благоговением говорила: "Вот в раньшное время..." Но при этом была абсолютно лояльным, чуждым всякой оппозиционности человеком — имела паспорт, получала 45-рублевую пенсию, исправно ходила голосовать в шесть утра перед ранней литургией и, можно сказать, с уважением относилась к различным организациям, в том числе к комсомолу и коммунистической партии. Мой дядя, Андрей Дмитриевич Мартыновский, вспоминает, как в 60-е годы, будучи секретарем комсомольской организации на заводе, был премирован поездкой в Киев и привез оттуда Татеньке в подарок бумажную иконку Божией Матери. Купив ее во Владимирском соборе, он специально отправился во Фроловский монастырь — один из немногих действовавших тогда в СССР женских монастырей, — чтобы получить "автограф" у настоятельницы. И получил. Когда по возвращении он преподнес Татеньке этот подарок, она была поражена, поцеловала иконочку и тут же оделась и убежала. Через некоторое время она вернулась с большим тортом и вручила ему со словами: "Это тебе, настоящему комсомольцу!" Единственное, в чем ее учение расходилось с официальной доктриной, это отношение к бедным. "Надо бедным помогать!" — говорила она. Когда моя мама возражала ей, говоря, как положено, что бедных у нас нет, Татенька отвечала: "Ну как же, Котя, очень много бедных!" Все наши соседи-алкоголики ходили к ней за рублями, трешками и пятерками, и она им никогда не отказывала. А они потом исправно возвращали ей деньги и очень ее любили. Мы почти не знали ее церковных бабушек-подружек. Они редко у нас появлялись, а несколько раз их выставляли — тогда это был предел религиозной терпимости в нашей семье. Но по ряду косвенных признаков можно судить, что в церкви тоже существовала определенная система материальной взаимопомощи, хотя мы сегодня и говорим огульно об отсутствии приходской жизни в советское время. Мы не знаем, поддерживала ли она контакт с кем-то из дивеевских сестер. Но по крайней мере несколько раз за послевоенное время она ездила в Арзамас и Дивеево. Татенька с удовольствием рассказывала мне о православных праздниках, когда я спрашивал, и научила читать славянские буквы, потому что мне это было любопытно. Но никогда она не проповедовала и не пыталась кого-то из нас обратить в христианство. И уж тем более никогда ничего не навязывала. Но, безусловно, она за нас молилась. Когда просила меня, тогда некрещеного, написать для нее записочки в церковь, то, перечислив незнакомые и знакомые мне имена, всегда говорила: "И себя напиши". Теперь нас учат, что так поступать нельзя. Когда я уходил на контрольную или экзамен, Татенька говорила: "Дай я тебя в маковку поцелую!" Я наклонялся к ней, и она целовала меня — точно так же, как она целовала в маковку и мою маму, когда та училась в школе и институте. И только теперь мы понимаем, что Татенька нас благословляла.
10 июля 2003 г.
Ключевые слова:
Москва, Серафим Саровский
Также читайте:
HTML-код для сайта или блога:
|
![]()
Реабилитация души Однажды оказавшись на улице, человек очень быстро выпадает из нормальной жизни. И чем дольше он бродяжничает, тем выше вероятность, что он уже не захочет или не сможет вернуться в семью, к домашнему очагу, к стабильной, устойчивой занятости. Кроме того, не стоит забывать, что среди бездомных присутствует определенная доля людей с психическими отклонениями. Однако среди подопечных ресурсного центра помощи бездомным «Ангар спасения», уже восемь лет действующего в структуре Православной службы помощи «Милосердие», есть большое количество тех, кто хочет и готов перестать бродяжничать. Им только надо помочь это сделать. PDF-верия.
17 июня 2022 г. 12:00
|