Пасха в российских музеях

СВЯТОСТЬ ВРАЧЕЙ, КРЫМ РОМАНОВЫХ И ЛЮБИМАЯ ИКОНА КОЛЧАКА

Столетие подвига Церкви, стоически пытавшейся противостоять расхищению святынь богоборцами под предлогом помощи голодающим, нашло отражение и в выставочной палитре нынешней весны. Правда, полновесную экспозицию на эту тему подготовило не государственное, а епархиальное учреждение культуры. Впрочем, ведущие московские и петербургские площадки также приберегли немало интересного — от посвященного святителю Николаю нового зала в Северной столице до подлинных мундиров последнего российского императора в московском Царицыне. PDF-версия.

Святые врачеватели на иконах

Образы целителей в восточнохристианском искусстве. Центральный музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева (ЦМиАР). Москва, Андроньевская пл., 10. До 29 мая.

Иконографические образы святых целителей у верующих пользуются особой любовью и почитанием, пожалуй, столько же, сколько существуют сами иконы. Это неудивительно. Случаями исцелений по вере пронизаны тексты священных писаний и Ветхого, и Нового Заветов. Исцелял страждущих во время земного пути и Сам Спаситель. В центре же экспозиции, сформированной заведующим отделом хранения ЦМиАР кандидатом искусствоведения Надеждой Герасименко из коллекций Государственного исторического музея, Государственной Третьяковской галереи, Сергиево-­Посадского музея-заповедника, церковных и частных собраний, — образы святых врачей, лечивших пациентов во время своей земной жизни и прославившихся многочисленными чудесами посмертных исцелений. Кстати, для всех медработников в знак признательности за самоотверженный труд в условиях пандемии организован свободный вход на выставку.

— По степени народной любви среди этой группы святых на Руси вне конкуренции были семь угодников Божиих, — поясняет Надежда Викторовна. — Прежде всего это, конечно, святые бессребреники Косма и Дамиан.  И в топонимах, и в именах и фамилиях наших соотечественников они оставили глубочайший след, что свидетельствует о колоссальной степени их известности на православной Руси. Как известно, в сонме святых есть три пары братьев-врачевателей с такими именами, и всех их можно идентифицировать по иконографическим особенностям. Косму и Дамиана Асийских (память 1 ноября) можно видеть на житийной иконе середины XVI века из Кашина. Об этом свидетельствует сцена в одном из клейм, на которой волю братьев о совместном захоронении оглашает… верблюд. Как сказано в житии, незадолго до того, как окончились их земные пути, бессребреник Косма обиделся на брата Дамиана за то, что тот принял в дар за исцеление смертельно больной женщины Палладии три яйца. И вот после практически одновременной смерти братьев их друзья и последователи встали перед дилеммой, как же захоронить тела — вместе или порознь. Размышления как раз и прервал верблюд (которому братья в свое время тоже помогли справиться с недугом), нечеловеческим голосом сообщивший, что Косма больше не гневается на брата…

Римских мучеников Косму и Дамиана (память 1 июля) из зависти поодиночке забил камнями их учитель (эту сцену можно наблюдать на иконе начала XIX столетия поволжского письма из собрания В. И. Некрасова). 

— А вот иконографических особенностей Космы и Дамиана Аравийских (память 17 октяб­ря) древнерусские изографы не знали, — продолжает Надежда Герасименко. — Зато греки их изображают по традиции с темными ликами или в чалмах. Как раз такая икона последней трети XVIII века у нас и выставлена.

В этом же ряду по степени почитания в православном люде по праву священномученик и целитель Пантелеимон. Это имя было достаточно широко распространено уже в средневековой Руси (так, его при крещении получил княжич Изяслав — сын великого князя Мстислава и внук Владимира Мономаха). Присутствует его образ и в росписях многих древнерусских храмов. Но вот средневековых икон священномученика Пантелеимона известно мало. В России иконография этого святого приобретает подлинно всенародную популярность только во второй половине позапрошлого века, когда резко возрастает поток паломников из нашей страны на Святую Гору и одновременно в Русском Пантелеимоновом монастыре открывается иконописная мастерская. 

— У нас выставлены две иконы оттуда — житийная и большой поясной образ. Выгодно дополняет их работа греческого иконописца Спиридона Вентуры с Ионических островов из собрания В. М. Федотова, — добавляет Герасименко. — Здесь изограф показал, как во время отсечения главы великомученика из раны брыз­нули кровь и молоко.

Известен в России святой Пантелеимон, впрочем, стал несколько раньше — в петровскую эпоху. На день его памяти пришлись две победы русского флота — при Гангуте (27 июля 1714 года) и при Гренгаме (27 июля 1720 года), благодаря чему великомученик и целитель «по совместительству» считается и небесным покровителем наших военных моряков. Похожая история случилась и с почитанием Сампсона Странноприимца: в день празднования этого преподобного 27 июня 1709 года русское войско одержало знаменитую Полтавскую викторию (благодаря чему в Санкт-Петербурге, к слову, вырос один из самых величественных соборов Северной столицы, Сампсониевский).

— Но вообще отдельные иконы святых целителей, известных по росписям древнерусских храмов (сщмчч. Ермолая и Мокия, мчч. Аникиты и Фотия Никомидийских, Диомида и Трифона Никейских, Фалалея Киликийского), в нашем Отечестве писали редко, — замечает куратор выставки. — В основном они представлены в минейной иконографии. То же самое, к сожалению, можно сказать и о четырех целителях-бессребрениках из сонма русских святых — преподобных отцах из Киево-Печерского патерика Дамиане, Агапите, Ипатии, Прохоре Чудотворце.

Вероятно, части верующих такое положение дел казалось «не совсем справедливым», и со временем оформился запрос на иконографию, который можно назвать уникальным. Возникли особые ансамбли изображений святых целителей, которые в соответствующей культуре обрядового почитания получили название Лечебников или Целебников (их полное наименование — «Сказания, каким святым каковые благодати исцеления от Бога даны и когда память их бывает»). Это многочастные (как правило, довольно большого размера) изображения богородичных икон и святых с подробным словесным описанием «специализации» помощи и оберегания людей от тех или иных скорбей. 

— Скорее всего, изначально Лечебники вышли из среды той части староверов, в которой активно циркулировал языческий фольклор, — рассуждает Надежда Герасименко. — На рубеже XVII–XVIII веков этот феномен оказался зафиксирован в работах мастеров из центров старообрядческого иконописания — Палеха, Мстеры, Ветки. Но и в частных молельнях приверженцев традиционного Православия Лечебники в последующие два столетия можно было увидеть довольно часто. Священноначалие не очень поощряло распространение этих изображений, а одно из них в 1866 году церковная цензура даже запретила печатать с гравюры. Дело в том, что воззрения о целебной «специализации» тех или иных святых носили ярко выраженный обрядовый характер. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы помолиться святому мученику Вонифатию или преподобному Моисею Мурину об избавлении от винопития, а святому Мине, Лаврентию и Лонгину — от слепоты. Но зачастую эти представления слабо соотносились как с вероучением Церкви, так и с житием угодника Божия и с чином его почитания (классический пример — когда к Иоанну Крестителю прибегают как к «ответственному» за излечение головной боли).

Параллельно культивировалась еще одна традиция иконописных изображений святых целителей, связанная с более привычным представлением о личном благочестии (когда заступники, которым особо молятся в тех или иных нуждах, размещаются, как правило, на полях иконы). Позднее появляются композиции с групповыми изображениями помогающих в тех или иных телесных недугах небесных заступников, зачастую вовсе не связанных с врачебной специализацией в своей земной жизни, но снискавших массовое почитание по этому «профилю» при молитвенных обращениях после прославления в лике святых. Так, на владимирской иконе конца позапрошлого века с богатым резным окладом можно видеть трех преподобных, которые никоим образом не могли пересечься друг с другом в земной жизни: подвизавшегося в Малой Азии Ипатия Руфианского, Романа Киржачского и просветителя лопырей Трифона Печенгского. Можно было бы предположить, что заказали эту икону родственники, чьими небесными патронами были эти святые. Но в данном случае это, замечает Герасименко, скорее всего, не так. Все изображенные угодники Божии прославились помощью при неплодстве — видимо, на избавление от этого недуга и рассчитывал заказчик.

Еще один интереснейший пример связанных с медицинской практикой православных обрядов — так называемые вотивные (обетные) подвески, приносившиеся в дар исцеленными образу соответствующего святого. Вообще, продолжает куратор выставки, аналогичная традиция характерна для Греции и некоторых католических стран, в основном восточноевропейских. В России чеканные серебряные вотивы получили распространение лишь в паре регионов — на географически тяготевшей к Западу Брянщине и в Поморье (скорее всего, потому, что Архангельск по праву считался центром торговли с европейскими купцами и морскими воротами в Старый Свет). 

— Эти подвески выполнялись в виде человеческих фигурок, изображений отдельных частей тел или профилей домашних животных, ведь от телесного здоровья последних немалым образом зависело благополучие наших предков, — замечает Надежда Герасименко. — У нас в экспозиции представлены как брянские, так и архангельские вотивные подвески, найденные в ходе археологических раскопок частными поисковиками.

Приговор: быть святыми петроградским мученикам…

К 100-летию подвига новомучеников и испо­ведников при изъятии святынь из храмов Северной столицы. Музей истории Санкт-­Петербургской епархии. Санкт-Петербург, наб. р. Монастырки, 1. До конца года.

В июле 1922 года в Петрограде на процессе «о сопротивлении изъятию церковных ценностей» к расстрелу были приговорены митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), архимандрит Сергий (Шеин), миряне Иван Ковшаров и Юрий Новицкий, прославленные Русской Церковью в лике святых 80 лет спустя. Их памяти в первую очередь посвящена экспозиция, рассказывающая также о страшной засухе 1921 года, помощи Церкви голодающим и последовавшем изъятии святынь из петроградских храмов.

С 1920 года в Северной столице России действовало Общество объединенных приходов Петрограда и губернии — единственная разрешенная советской властью структура, объ­единяющая православные общины города. Она сформировалась вокруг правящего архиерея, при этом в соответствии с уставом официально считалась общественной организацией. Ковшаров и Новицкий входили в круг ее главных руководителей, потому-то они и угодили под репрессии в числе первых (остальные члены правления на процессе также были подсудимыми). Теперь в епархии уже есть посвященный мученику Юрию престол — в нижнем храме Ольгинской церкви в Михайловке (Петергоф).

Интересные данные в экспозиции приводятся о казни митрополита Вениамина. Согласно новейшим данным, его расстреляли в Москве, во внутренней тюрьме на Лубянке. Рассказывает выставка и о возвращении из небытия имен пострадавших на Петроградском процессе: по инициативе митрополита Ленинградского Григория (Чукова) на рубеже 1940–1950-х годов в Николо-Богоявленском кафедральном соборе при совершении чина Торжества Православия возобновилось перечисление имен всех архипастырей с возглашением «вечной памяти».

Правило веры и образ кротости

 Зал святителя Николая в Музее христианской культуры. Санкт-Петербург, пер. Лодыгина, 5.

Открывшийся в прошлом году в новом многофункциональном комплексе «Наследие» музей расширяет постоянную экспозицию, открывая на втором этаже зал, посвященный одному из величайших святых вселенского Православия. Здесь можно увидеть редкое изображение Николая Чудотворца Великорецкого с восемью клеймами жития, созданное мастерами Центральной России в XVI веке. Представлен и образ святителя с мечом и градом, более известный как Никола Можайский. Согласно преданию, во время осады Можайска горожане обратились к святому с молитвой о помощи, а он явился в небе с мечом в руках, и враг отступил.

 Образ «Никола Раненый» прославился в дни Октябрьской революции 1917 года. В его основе список с фотографии, на которой был запечатлен находившийся на одноименных воротах Московского Кремля образ святителя Николая. В экспозиции под ней посетители видят фотографию Александра Колчака. Почему? Как известно, после обстрела большевиками в 1917 году оригинал изображения был поврежден, однако сам лик святого оказался нетронут, что было воспринято как настоящее чудо. А знаменитый белогвардейский адмирал получил одну из икон в подарок и никогда с ней не расставался. Помимо икон, посетители могут увидеть ценные предметы церковной утвари и сосуды из итальянского города Бари, в которых хранится миро святителя.

Крымская весна святых царственных страстотерпцев

Романовы. Воспоминания о полуострове. Государственный музей-заповедник «Царицыно», Большой дворец. Москва, Дольская ул., 1. До 3 июля.

Занявшая 11 залов дворца экспозиция выходит далеко за пределы по-прежнему остающихся популярными, но, увы, копирующих друг друга выставок фотографов — официальных хроникеров императорской семьи. Прежде всего, экспонаты рассказывают о жизни и быте в Крыму не только одной лишь последней семьи романовской династии. Устроители постарались максимально полно показать все великокняжеские резиденции полуострова-курорта, каким он считался век с лишним назад. В фотоэкспозиции — очень редкие снимки святых царственных страстотерпцев (например, венценосная семья на ветреном морском берегу в простынях или сбитый с ног волной государь император). Богат и предметный ряд: к примеру, тут можно увидеть подлинный морской китель Николая II.

— Наш проект — о том, каким остался Крым в памяти Романовых, — говорит генеральный директор музея-заповедника Елизавета Фокина. — Мы готовили его более двух лет, чтобы представить экспонаты из двадцати музеев и архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Крыма и из частных коллекций. Фотографии, гравюры, мундиры и платья, документы помогут погрузиться в историю полуострова и мысленно совершить путешествие на его знаменитый Южный берег.